День и ночь

На мир таинственный духов,

Над этой бездной безымянной,

Покров наброшен златотканный

Высокой волею богов.

День - сей блистательный покров

День, земнородных оживленье,

Души болящей исцеленье,

Друг человеков и богов!

Но меркнет день - настала ночь; Пришла - и с мира рокового

Ткань благодатную покрова

Сорвав, отбрасывает прочь...

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ей и нами -

Вот отчего нам ночь страшна!

1839

* * *

Зима недаром злится,

Прошла ее пора -

Весна в окно стучится

И гонит со двора.

И все засуетилось,

Все нудит Зиму вон -

И жаворонки в небе

Уж подняли трезвон.

Зима еще хлопочет

И на Весну ворчит.

Та ей в глаза хохочет

И пуще лишь шумит...

Взбесилась ведьма злая

И, снегу захватя,

Пустила, убегая,

В прекрасное дитя.

Весне и горя мало:

Умылася в снегу,

И лишь румяней стала,

Наперекор врагу.

* * *

К. Б. Я встретил вас - и все былое

В отжившем сердце ожило;

Я вспомнил время золотое -

И сердцу стало так тепло...

Как поздней осени порою

Бывают дни, бывает час,

Когда повеет вдруг весною

И что-то встрепенется в нас, -

Так, весь обвеян духовеньем

Тех лет душевной полноты,

С давно забытым упоеньем

Смотрю на милые черты...

Как после вековой разлуки,

Гляжу на вас, как бы во сне, -

И вот - слышнее стали звуки,

Не умолкавшие во мне...

Тут не одно воспоминанье,

Тут жизнь заговорила вновь, -

И то же в нас очарованье,

И та ж в душе моей любовь!..

Весенняя гроза

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром, как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,

Вот дождик брызнул, пыль летит,

Повисли перлы дождевые,

И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,

В лесу не молкнет птичий гам,

И гам лесной и шум нагорный -

Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,

Кормя Зевесова орла,

Громокипящий кубок с неба,

Смеясь, на землю пролила.

  SILENTIUM! *

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои -

Пускай в душевной глубине

Встают и заходят оне

Безмолвно, как звезды в ночи, - Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изречённая есть ложь. Взрывая, возмутишь ключи, -

Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -

Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи, -

Внимай их пенью - и молчи!..

----
* Молчание! (лат.).

* * *

Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора -

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера...

Где бодрый серп гулял и падал колос,

Теперь уж пусто всё - простор везде, -

Лишь паутины тонкий волос

Блестит на праздной борозде.

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,

Но далеко ещё до первых зимних бурь -

И льётся чистая и тёплая лазурь

На отдыхающее поле...

* * *

Еще томлюсь тоской желаний,

Еще стремлюсь к тебе душой -

И в сумраке воспоминаний

Еще ловлю я образ твой...

Твой милый образ, незабвенный,

Он предо мной везде, всегда, Недостижимый, неизменный,

Как ночью на небе звезда...

* * *

Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами;

Настанет ночь - и звучными волнами

Стихия бьет о берег свой.

То глас ее; он нудит нас и просит...

Уж в пристани волшебный ожил челн;

Прилив растет и быстро нас уносит

В неизмеримость темных волн. Небесный свод, горящий славой звездной,

Таинственно глядит из глубины, -

И мы плывем, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

* * *

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется, -

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать...

* * *

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,

Ты говорил: она моя...

Год не прошел - спроси и сведай,

Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,

Улыбка уст и блеск очей?

Все опалили, выжгли слезы

Горючей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече, При первой встрече роковой,

Ее волшебный взор, и речи,

И смех младенчески живой?

И что ж теперь? И где все это?

И долговечен ли был сон?

Увы, как северное лето,

Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором

Твоя любовь для ней была,

И незаслуженным позором

На жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!

В ее душевной глубине

Ей оставались вспоминанья...

Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,

Очарование ушло...

Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

То, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья

Как пепл, сберечь ей удалось?

Боль, злую боль ожесточенья,

Боль без отрады и без слез!

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

* * *

О, этот Юг, о, эта Ницца!

О, как их блеск меня тревожит! Жизнь, как подстреленная птица, Подняться хочет - и не может.

Нет ни полёта, ни размаху -

Висят поломанные крылья,

И вся она, прижавшись к праху, Дрожит от боли и бессилья...

* * *

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.

Последняя любовь

О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней... Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней! Полнеба обхватила тень,

Лишь там, на западе, бродит сиянье, - Помедли, помедли, вечерний день, Продлись, продлись, очарованье. Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность...

О ты, последняя любовь!

Ты и блаженство и безнадежность.

Весна

Как ни гнетет рука судьбины,

Как ни томит людей обман,

Как ни браздят чело морщины

И сердце как ни полно ран;

Каким бы строгим испытаньям

Вы ни были подчинены, -

Что устоит перед дыханьем

И первой встречею весны!

Весна... она о вас не знает,

О вас, о горе и о зле;

Бессмертьем взор ее сияет,

И ни морщины на челе.

Своим законам лишь послушна,

В условный час слетает к вам,

Светла, блаженно-равнодушна,

Как подобает божествам.

Цветами сыплет над землею,

Свежа, как первая весна;

Была ль другая перед нею -

О том не ведает она:

По небу много облак бродит,

Но эти облака - ея;

Она ни следу не находит

Отцветших весен бытия.

Не о былом вздыхают розы

И соловей в ночи поет;

Благоухающие слезы

Не о былом Аврора льет, -

И страх кончины неизбежной

Не свеет с древа ни листа:

Их жизнь, как океан безбрежный,

Вся в настоящем разлита.

Игра и жертва жизни частной!

Приди ж, отвергни чувств обман

И ринься, бодрый, самовластный,

В сей животворный океан!

Приди, струей его эфирной

Омой страдальческую грудь -

И жизни божеско-всемирной

Хотя на миг причастен будь!

Бессонница

Часов однообразный бой, Томительная ночи повесть!

Язык для всех равно чужой

И внятный каждому, как совесть!

Кто без тоски внимал из нас,

Среди всемирного молчанья,

Глухие времена стенанья, Пророчески-прощальный глас?

Нам мнится: мир осиротелый Неотразимый Рок настиг -

И мы, в борьбе, природой целой Покинуты на нас самих;

И наша жизнь стоит пред нами,

Как призрак, на краю земли,

И с нашим веком и друзьями

Бледнеет в сумрачной дали;

И новое, младое племя

Меж тем на солнце расцвело,

А нас, друзья, и наше время

Давно забвеньем занесло!

Лишь изредка, обряд печальный Свершая в полуночный час,

Металла голос погребальный

Порой оплакивает нас!

Весенние воды

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят -

Бегут и будят сонный брег,

Бегут и блещут, и гласят...

Они гласят во все концы:

"Весна идет, весна идет!

Мы молодой весны гонцы,

Она нас выслала вперед!"

Весна идет, весна идет!

И тихих, теплых майских дней Румяный, светлый хоровод

Толпится весело за ней.

* * *

Как хорошо ты, о море ночное, -

Здесь лучезарно, там сизо-темно...

В лунном сиянии, словно живое, Ходит, и дышит, и блещет оно...

На бесконечном, на вольном просторе Блеск и движение, грохот и гром... Тусклым сияньем облитое море,

Как хорошо ты в безлюдье ночном! Зыбь ты великая, зыбь ты морская, Чей это праздник так празднуешь ты? Волны несутся, гремя и сверкая, Чуткие звёзды глядят с высоты.

В этом волнении, в этом сиянье,

Весь, как во сне, я потерян стою -

О, как охотно бы в их обаянье

Всю потопил бы я душу свою...

* * *

Люблю глаза твои, мой друг,

С игрой иx пламенно-чудесной,

Когда иx приподымешь вдруг

И, словно молнией небесной, Окинешь бегло целый круг...

Но есть сильней очарованья:

Глаза, потупленные ниц

В минуты страстного лобзанья,

И сквозь опущенныx ресниц Угрюмый, тусклый огнь желанья.

1836

* * *

Не рассуждай, не хлопочи!..

Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи,

А завтра быть чему, то будет.

Живя, умей все пережить:

Печаль, и радость, и тревогу.

Чего желать? О чем тужить?

День пережит - и слава богу!

* * *

Она сидела на полу

И груду писем разбирала,

И, как остывшую золу,

Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы

И чудно так на них глядела,

Как души смотрят с высоты

На ими брошенное тело...

О, сколько жизни было тут, Невозвратимо пережитой!

О, сколько горестных минут,

Любви и радости убитой!..

Стоял я молча в стороне

И пасть готов был на колени, -

И страшно грустно стало мне,

Как от присущей милой тени.

Цицерон

Оратор римский говорил

Средь бурь гражданских и тревоги:

"Я поздно встал - и на дороге Застигнут ночью Рима был !

" Так! но, прощаясь с римской славой, С капитолийской высоты,

Во всем величье видел ты

Закат звезды ее кровавой !..

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые -

Его призвали Всеблагие,

Как собеседника на пир;

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был,

И заживо, как небожитель,

Из чаши их бессмертье пил.

* * *

О, в эти дни - дни роковые,

Дни испытаний и утрат -

Отраден будь для ней возврат

В места, душе ее родные!

Пусть добрый, благосклонный гений Скорей ведет навстречу к ней

И пусть живых еще друзей,

И столько милых, милых теней!

* * *

Песок сыпучий по колени...

Мы едем - поздно - меркнет день,

И сосен, по дороге, тени

Уже в одну слилися тень.

Черней и чаще бор глубокий -

Какие грустные места!

Ночь хмурая, как зверь стоокий, Глядит из каждого куста!

* * *

Пламя рдеет, пламя пышет,

Искры брызжут и летят,

А на них прохладой дышит

Из-за речки темный сад.

Сумрак тут, там жар и крики, -

Я брожу как бы во сне, -

Лишь одно я живо чую:

Ты со мной и вся во мне.

Треск за треском, дым за дымом, Трубы голые торчат,

А в покое нерушимом

Листья веют и шуршат.

Я, дыханьем их обвеян,

Страстный говор твой ловлю...

Слава богу, я с тобою,

А с тобой мне как в раю.

* * *

Уж третий год беснуются языки,

Вот и весна - и с каждою весной,

Как в стае диких птиц перед грозой, Тревожней шум, разноголосней крики.

В раздумье тяжком князи и владыки

И держат вожжи трепетной рукой, Подавлен ум зловещею тоской - Мечты людей, как сны больного, дики. Но с нами Бог!

Сорвавшися со дна,

Вдруг, одурев, полна грозы и мрака, Стремглав на нас рванулась глубина, - Но твоего не помутила зрака!..

Ветр свирепел.

Но... "Да не будет тако!" -

Ты рек, - и вспять отхлынула волна.

Фонтан

Смотри, как облаком живым

Фонтан сияющий клубится;

Как пламенеет, как дробится

Его на солнце влажный дым.

Лучом поднявшись к небу, он Коснулся высоты заветной -

И снова пылью огнецветной

Ниспасть на землю осужден.

О смертной мысли водомет,

О водомет неистощимый!

Какой закон непостижимый

Тебя стремит, тебя метет?

Как жадно к небу рвешься ты!..

Но длань незримо-роковая,

Твой луч упорный преломляя, Сверкает в брызгах с высоты.

* * *

Глядел я, стоя над Невой,

Как Исаака-великана

Во мгле морозного тумана

Светился купол золотой.

Всходили робко облака

На небо зимнее, ночное,

Белела в мертвенном покое Оледенелая река.

Я вспомнил, грустно-молчалив,

Как в тех странах, где солнце греет, Теперь на солнце пламенеет Роскошный Генуи залив...

О Север, Север-чародей,

Иль я тобою околдован?

Иль в самом деле я прикован

К гранитной полосе твоей?

О, если б мимолетный дух,

Во мгле вечерней тихо вея,

Меня унес скорей, скорее

Туда, туда, на теплый Юг...

21 ноября 1844

14-ое декабря 1825

Вас развратило Самовластье,

И меч его вас поразил, -

И в неподкупном беспрестрастье

Сей приговор Закон скрепил.

Народ, чуждаясь вероломства, Поносит ваши имена -

И ваша память от потомства,

Как труп в земле, схоронена.

О жертвы мысли безрассудной,

Вы уповали, может быть,

Что станет вашей крови скудной,

Чтоб вечный полюс растопить!

Едва, дымясь, она сверкнула,

На вековой громаде льдов,

Зима железная дохнула -

И не осталось и следов.

1826, не ранее августа